- Древнецерковное пение, как и церковное чтение, икона и весь литургический строй Православия вообще, чуждо сентиментальной субъективности, чувственности и того, что мы обычно называем театральностью. Оно преисполнено благоговения и страха Божия, ибо неотъемлемо принадлежит совершающемуся священнодействию (богослужению), которое является общим достоянием чад Божних, соборным молитвенным деланием всей Церкви, где нет и не может быть места субъективному и театрально-ложному. Эта мысль выражена в 75-м правиле VI Вселенского Собора (680-681), решительно запрещающем употреблять в Церкви «бесчинные вопли», «неестественный крик» и все прочее, «несообразное и несвойственное» духу Церкви. Прямой смысл соборного приговора в отношении сентиментального субъективизма логически выражает и подсказывает мысль о кафоличности церковного пения. Далее…
- Богослужебная мелодия должна быть чистой, бесстрастной, премирной, «духовной». Православное богослужебное пение есть, прежде всего, слово, лишь окрашенное музыкальным звуком. Церковные мелодии католичества, протестантизма — это красивые музыкальные картины, ласкающие слух, затрагивающие слабые стороны человеческой души. Но красоту эту нельзя назвать истинно духовной. Как самая гениальная картина на религиозный сюжет отличается от иконы, так чувственная красота этих песнопений отличается от истинно духовной трезвенной красоты уставных православных песнопений. К сожалению, этот дух чувственности стал проникать и в православные песнопения. Церковные композиторы стали создавать мелодии для православных песнопений, не имеющие ничего общего с православной традицией и уставом богослужения. Эти песнопения действуют на нашу чувственность, кажутся красивыми. Но надо понимать, что эти мелодии относятся к иному жанру, они противоречат уставу Церкви и чужды духу православного богослужения. Об этом так писал святитель Игнатий (Брянчанинов): «Сочинения новейших композиторов авражают настроение их духа, настроение западное, земное, душевное, страстное или холодное, чуждое ощущения духовного… В некоторые песнопения трудившиеся в них внесли свой характер, уничтожив совершенно церковный характер»
